[snookersupreme]

В подарок darrus. Искренне надеюсь, что это вышел действительно подарок.

Новая звезда.

Гордон Бёрн разговаривает с Ронни О’Салливаном, новым «золотым мальчиком» снукера.

17 октября 1993, Гордон Берн

Да, да – гопота. Рвань. И никаких пожилых леди в праздничных шифоновых нарядах и их пахнущих мятой поцелуев в щеку милого Стива Дэвиса. Никакой «организованности», «положительного влияния» и прочих проявлений идеологии, насаждаемой Барри Хирном в 1980х. Ее антиподы - скабрезные тату под строгим костюмом, жульничество с анализами мочи и люмпенские манеры в приличном обществе – всегда являлись весомой составляющей популярности снукера среди диванных «спортсменов-заочников».

Сейчас трудно представить, кого они собирались провести своими костюмами, блестящими жилетами, примерным поведением на людях и прическами, залакированными до неподвижности камня. Ведь всегда было понятно, что под этим внешним лоском – под всей надушенной одеждой – живет нечто неискоренимое, нечто мрачное и темное. И как зловонный запах нательного белья и заскорузлых носков всегда выдает отмытых адонисов и брутов, так и оно рано или поздно должно было подняться и снова заявить о себе.

«С самого начала мы с Барри решили, что учтивость, вежливость, рассудительные поступки и привычка приходить вовремя на встречи помогут мне добиться успеха… - писал Стив Дэвис в своей автобиографии. - Я подстригся, сделал модную прическу. Я купил свой первый костюм. Я начал уделять больше внимания своей внешности, поскольку понял, что хороший имидж является важной частью выступлений».

Такой имидж был нужен, чтобы уничтожить старые ассоциации со снукером - ассоциации с сомнительными людьми и местами вроде «The Regal» на Эрик-Стрит в лондонском Ист-Энде. Этот пользующийся дурной славой зал, которым в 1950е владели Ронни и Регги Крей, хорошо описал Джон Пирсон в своей книге «Профессия: насилие»: «Большинству воров нужна хорошая база – только ее еще надо найти - место, где можно расслабиться, свободно поговорить, узнать последние слухи и почувствовать себя в безопасности. Этот бильярдный зал подходил им идеально … Вскоре уровень обслуживания криминалитета поднялся там на небывалую высоту. К вопросу подошли серьезно. Для воровского инструмента установили запирающиеся боксы под сидениями, для украденных вещей отвели место в подсобке... В этом бильярдном клубе создали все условия, чтобы получать информацию, послания из тюрьмы, наводки от таксистов, телефонные звонки от барменов».

Барри Хирна называют главным проповедником «высоконравственного» снукера. Поэтому его прошлогоднее решение подписать игрока, отец которого отбывает пожизненный срок за убийство водителя старшего брата близнецов Крей, кажется странным. А еще более странным кажется то, что Хирн взял Ронни О'Салливана именно сейчас. Ведь в суде все еще решают, стоит ли возбуждать против Хирна дела по обвинениям в небрежном управлении финансами, а его, некогда лучшая в мире конюшня теперь состоит лишь из одного человека – Стива Дэвиса. Джимми Уайт, Нил Фоулдс, Вилли Торн и Деннис Тейлор, все ушли после многочисленных скандалов.

Его участие в карьере Ронни О'Салливана может выглядеть нелогичным, но только не для тех, кто знает, как в течение многих лет, при первом же намеке на новые перспективы, Барри Хирн с легкостью переключался с бухгалтерии на моду, с моды на недвижимость и игровые автоматы, с недвижимости на спортивный менеджмент и снукер-как-шоубизнес. Вместе с Фредди Кингом, бывшим боксером-легковесовиком из конюшни Джима Викса - Генри Купера, они занимались игровыми автоматами. А с конца 1980х, Хирн направил свою энергию на завоевание титулов по версии World Boxing Organisation. Он исчез с приемов и вечеринок, где проводили время представители снукерной элиты, и все чаще стал появляться на экранах телевизоров, сопровождая Криса Юбанка или одного из своих боксеров на ринг под огнями диско и Юнион Джеком.

Казалось, славные дни Хирна в снукере закончены. Насколько было известно, он фактически разорвал все связи со спортом, которым теперь безраздельно правят юный чемпион Стивен Хендри и новый менеджер Иен Дойл. Однако, два года назад, он заприметил и подобрал пятнадцатилетнего снукериста, игру которого не видел ни разу до этого. Почему?

Ответ Хирна, как и можно было предположить, изобилует преувеличениями, но, кажется, с ним согласны все, кто когда-либо наблюдал за выступлениями Ронни О'Салливана. «Потому что он станет лучшим игроком всех времен, - утверждает Хирн. - Лучше, чем Дэвис, лучше, чем Хендри, лучше, чем Уайт. К тому же, он из Эссекса, - добавляет Барри. - Я пару раз встречался с его отцом. Мы с ним из одного мира. Мы как родственники. Мы из Эссекса. Мы держимся вместе. Мы из великого поколения».

Ронни О'Салливан вырос в красивом доме в Чигвелле. Этот дом с двумя парадными дверями стал символом успешной карьеры его отца, «Большого» Ронни, который прошел путь от владельца ломбарда до хозяина целой сети секс-шопов (хотя во время суда по делу об убийстве водителя Чарли Крея его представили «продавцом книг»). В доме есть снукерная комната, но «Маленький» Ронни, как зовет его мать (хотя молодой человек уже обогнал по росту обоих родителей), каждый день с 10 до 9 практикуется в Илфордском Снукерном Центре, разместившемся в здании перестроенного кинотеатра на Хай Роад.

В Илфорде, однако, оказалось два снукерных центра, и сначала, последовав совету продавца газет на станции, я поехал не в том направлении. Клуб «Новый мир» обнаружился позади безлюдного торгового комплекса, стены которого завешены рекламными плакатами жевательных резинок, а в залах ютятся ларьки, предлагающие открытки, сладости и услуги фотопечати. «Новый мир» делит здание с Илфордской тюнинговой мастерской и соседствует через дверь с заведеньицем, торгующим едой на вынос - «Удивительной кухней»,. чьи чашки и тарелки дрейфуют в приливе мусорного моря, накатывающем на вход.

Внутри, на гигантском экране показывали лыжников, рядом, на обычных экранах, шли снукер и американский футбол. Пара летчиков околачивалась возле ниши с игральными автоматами, какой-то зобатый мужик соскребал плесень с куска сыра в уголке, который, видимо, служил кухней, и я сделал вывод, что попал не в то место.

«Проблем хватает, - сказал Ронни О’Салливан, когда я, наконец, разыскал его. – Местные бандиты приходят и шатаются неподалеку, ожидая чего-нибудь. Ну, знаете – драку там начать или наркоту кому-нибудь толкнуть. Самое то, когда пытаешься играть в снукер».

Он говорит, что думает, этот крупный парень с открытым лицом – сельский парнишка, сказали бы вы, если бы встретились с ним при иных обстоятельствах – с румяными щеками и жесткими как щетина черными волосами, полученными, вероятно, в наследство от итальянских предков по материнской линии. «17 которые смахивают на 38» - вот, что всегда говорят о Ронни. А через пару минут знакомства с ним становится очевидно, что он не из тех, кому «недостает житейской мудрости», как недоставало, по его собственным словам, Стиву Дэвису, когда он сам был в том же возрасте.

В начале сотрудничества Дэвиса с Барри Хирном ничего не оставалось без внимания менеджера: ни носки на ногах Стива, ни пробор на голове, ни манера заходить в комнату. Даже интервью с Romford Observer репетировались, и, по возможности, расписывались заранее. В 1980, будучи в одном фрейме от завоевания своего первого крупного титула, Дэвис ушел из зала, чтобы в раздевалке вместе с Хирном еще раз просмотреть речь, заготовленную специально для такого случая.

Тем не менее, пару недель назад Ронни О’Салливан играл полуфинал Dubai Classic со Стивеном Хендри (закончившийся со счетом 2-6 в пользу Хендри) в полном одиночестве. Вся энергия Хирна была направлена на продажу матча-реванша Юбанк-Бенн, и Иен Дойл, менеджер Хендри, считает, что это и стало причиной поражения. «Я бы ни при каких обстоятельствах не бросил мальчика в Дубаи одного. И не отдал бы его на милость прессы, оставив без надежного спутника, который мог бы исправлять его (Ронни) ошибки. Ронни очень милый юноша, в некоторых отношениях куда более взрослый, чем Стивен в его возрасте. Но иногда сразу видно, насколько он молод и неопытен. «Стивен дает миллион шансов, - сказал он мне после матча в Дубаи. И мне пришлось ему ответить: «Ронни, Стивену даже не пришлось переключаться со второй передачи, чтобы победить тебя. Когда он дает тебе шанс, ты должен им пользоваться. Если ты не сделаешь этого, он неожиданно выскочит из-за угла и покончит с тобой»»

Играя три летних месяца 1992 года в квалификационных раундах крупных чемпионатов этого сезона, О’Салливан фактически переписал рекорды, выиграв 74 из своих первых 76 матчей в качестве профессионала. Именно в это время, по словам Иена Дойла, он увидел первые признаки того, что О’Салливаном пренебрегает собственный менеджер. «Мне стало совершенно ясно, - говорит он, - что к концу квалификационной стадии Ронни чувствовал себя очень несчастным с Барри. Во многих смыслах юный Ронни был похож на потерянную душу».

Реакция О'Салливана на эти слова, похоже, является результатом разговора Дойла с матерью. «Барри прекрасно ко мне относится. Барри - это высший класс. Но мама ждет, что ради меня он с легкостью бросит миллионный контракт с Крисом Юбанком. Мне не нужно все внимание Барри Хирна. Я думаю, что уже достаточно крутой и взрослый, чтобы заботиться о себе самостоятельно. Мне не нужно, чтобы Барри Хирн звонил мне и спрашивал, как дела… он знает, что я не доставлю ему проблем. По моим маме и отцу он может судить, какой я человек. Судить о человеке вообще очень легко: достаточно посмотреть на родителей и понять, какие они. Он знает, что мои родители не допустят, чтобы со мной что-нибудь случилось».

«Дай-ка я тебе кое-что объясню, - говорит Хирн. – Он – мужчина. Не мальчик. Его не нужно водить за ручку. У нас был разговор, я спросил его (Ронни): «Что ты думаешь?». «Я чувствую себя мужчиной». «Тогда давай сам. Будь мужчиной. Будь мужчиной».

Оставить его одного в Блэкпуле было частью плана, это был способ сделать из него мужчину в мужском мире. Слушай, у меня нет времени постоянно подтирать чей-то зад. Поэтому я сменил профиль. Когда-то я контролировал игроков, теперь контролирую телевидение. Телевизионные проекты живут дольше, не грубят в ответ и их можно ликвидировать. А человека ликвидировать нельзя. То есть можно, но это уже называется убийством.

Вот так я считал. Но бывает так, что появляется какой-нибудь игрок и полностью переворачивает твои планы. Упустить Ронни О'Салливана было бы безумием. Ронни О'Салливан воплощает собой новое поколение снукера. Они бесстрашны. Они абсолютно бесстрашны. Они обладают качествами, которые я видел только на ринге».

Конечно, у всей этой шумихи есть собственный подтекст. После того, как Хирн упустил шанс подписать Хендри в 1984 на Чемпионате Мира среди любителей, баланс сил в снукере сместился. Хендри обеспечил Иену Дойлу мощный фундамент, на котором тот выстроил свое благополучие, существенно пошатнув казавшиеся недостижимыми позиции Хирна. Когда О'Салливан станет Чемпионом Мира – а один из немногих пунктов, на котором сходятся оба менеджера, что речь идет о «когда», а не «если» (Хирн уверен, что это будет в 1994, Дойл рассчитывает на год или два позже) – кто бы ни был его менеджером, он займет лидирующее положение на остаток десятилетия.

Дойл говорит, что величайший просчет в жизни Хирн сделал, когда не подписал Стивена Хендри. Дойл говорит, что свой собственный величайший просчет – и с тех пор Хирн обвиняет его в попытках «сманить» у него парня – он совершил, когда не воспользовался возможностью перехватить Ронни О'Салливана. «Мне следовало бы подписать его, но я не был уверен, что он так хорош, как мне рассказывали. Суть в том, что пока я оценивал ситуацию, Барри действовал. Он меня обошел. Я должен честно признать, что допустил большую ошибку. Я допустил большую ошибку, не подписав О'Салливана».

«Ронни О'Салливан и другой менеджер – это немыслимо, - заявляет Хирн. - О Дойле никогда даже речи не шло. Ни на минуту. Ни на секунду. О'Салливану шотландец не пара».

Хирн подписал О'Салливана в июле 1991. Три месяца спустя «Большой» Ронни, отец Ронни выпивал с другом в «Стокс» на Кингз роад в Челси. Они уже потратили 200 фунтов на еду и шампанское, когда начали ссору с компанией, празднующей день рождения бывшей девушки Чарли Крэя. Какой-то чернокожий мужчина по имени Брюс Брайан получил две ножевые раны (одну в живот) и умер на улице. Приговаривая О'Салливана- старшего к пожизненному заключению судья сказал: «Это было немотивированное нападение с элементами расовой агрессии и необоснованной и неадекватной ярости»..

Именно эти разговоры о расистских мотивах больше всего расстраивают маму Ронни «Маленького», Марию. В Langan's, куда я пригласил ее на ужин, она пришла в компании чернокожего парикмахера своего мужа, среди клиентов которого числится бывший боксерский промоутер Амброуз Менди. Грациозо, метродотель Langan's, тоже клятвенно заверил, что еще со школы, где они вместе учились, знает, какой Большой Ронни нормальный мужик, классный парень и вообще «молоток». Приятель фотограф, познакомившийся с Салливаном-старшим на отдыхе во Флориде, подтверждает эти слова, равно как и снукерный комментатор Клайв Эвертон. Клайв рассказывает, что многие молодые игроки пережили финансовые затруднения благодаря «Большому» Ронни, который часто ссужал их деньгами со словами «Вернешь, когда сможешь».

«Это уничтожило меня», - говорит Ронни-младший о дне, когда он узнал об аресте отца. В тот момент он находился в Тайланде и принимал участие в Чемпионате Мира среди любителей. Ему не исполнилось даже 16. «Так плохо мне еще никогда не было. Вообще никогда. Из-за этого я просто не мог собраться в некоторых матчах. Мне следовало выигрывать их, но это было невозможно».

Барри Хирн заявляет, что даже не думал разрывать недавно подписанный контракт. «Мы решили не прятаться от правды. Его отца больше нет рядом. Это лучше встретить с поднятым забралом». Он верит, что в прошлом году в Блэкпуле видел первые плоды этой тактики, когда Ронни выиграл свои стартовые 38 матчей в качестве профессионала - рекорд для любого игрока. Он разбил Джимми Уайта на European Open в те дни, когда проходило судебное разбирательство над его отцом, и в январе этого года стал самым молодым игроком, побеждавшим на профессиональном турнире. «У любого нормального человека в голове царил бы кавардак, но он справился, - говорит Хирн. - Это наверное, звучит банально, но он любит своего отца. Они бы руку друг за друга отдали, что, по моему мнению, достойно уважения. Ему пришлось повзрослеть и проявить характер. Он хочет добиться успеха для своего отца. У него появился стимул».

«Джефф, все нормально? Мой папа передает тебе привет. Я только что разговаривал с ним, - говорит Ронни. – Он сказал мне передать привет Джеффу». Джеффом оказался дородный здоровяк с бычьей стриженой головой и серьгами в ушах, который высунулся из окна своей машины, повернувшись к мерсу Ронни.. «Новая Лондонская Международная Служба Безопасности» - написано на бейджике Джеффа. «Концерты и тому подобное, - объясняет он. – Хотя в последнее время мы переключились и на промышленность - «PowerGen». «National Power». Предоставляем круглосуточную охрану».

Наша встреча состоялась на парковке отеля «Moat House», когда Ронни уезжал на выставочный матч. Место проведения – «War Memorial Institute» –довольно трудно найти, и Джефф должен был показывать дорогу.

«Сейчас в тюрьмах установили телефоны, так что папа постоянно звонит мне и говорит, что делать, - рассказывает Ронни. - Я должен слушаться. И надзиратели там замечательные. Они записывают матчи и разрешают ему смотреть их на видео, а иногда он даже смотрит прямой эфир. Ему это помогает… Моим фан-клубом будет заниматься тоже он. Я хочу поручить это ему, потому что мне стало приходить очень много писем, и мне кажется, они будут для него хорошим связующим звеном с внешним миром».

Я захотел расставить все точки над «i». То есть он собирается дать вот такой адрес своего фан-клуба: «для передачи Ронни О’Салливану-старшему, корпус Д, Вормвуд Скрабз», где его отец отбывает год из пожизненного срока? «Да, - с готовностью отвечает Ронни, - конечно. Да. А почему нет? Это никому не повредит. Мой отец вовсе не плохой человек».

Все, кто видел их, отмечают очевидную привязанность между Ронни и его отцом. Клайв Эвертон помнит, как Ронни целовал отца в гостиничном баре, желая ему доброй ночи, и отправлялся в постель в 10 часов. «В Ронни нет ничего испорченного, - говорит он. – Ничего наглого. Просто его всегда очень любили».

«С тех пор, как мне исполнилось десять или одиннадцать папа, всегда настаивал, чтобы я рано ложился, рано вставал и немного занимался фитнесом. Отец любит ходить в спортзал и держать себя в хорошей форме. Он всегда таким был, всегда побуждал меня следовать его примеру. Так что я занялся этим спортом - мне бег нравится - и я не курю и не пью».

Он сидел в мамином пиджаке со шнуровкой на рукавах и слушал «Запись Габриэллы». «Жизнь не заканчивается только потому, что отец попал в тюрьму, - сказал он. – Папа в тюрьме, ему дали пожизненный срок, и он собирается выдержать это как мужчина. Он не будет плакать как ребенок. И я не стану вешать нос из-за того, что он там, ведь я знаю, что его бы это расстроило. Он бы не стал мной гордиться. Он бы хотел, чтобы я не опускал головы и показывал все, на что способен. Быть посланцем спорта. Не рассыпаться под давлением. Любить, смеяться. Я просто хочу сохранить хладнокровие, чего-то достичь, просто делать это для своего отца».

Он сказал, что играет не за деньги, а за славу и титулы и, несомненно, сейчас это правда. «Думаю, многие тратят больше, чем зарабатывают, - говорит Ронни, который купил BMW последней модели после своих первых побед. – Так они закончат без гроша в кармане, поскольку живут как миллионеры, а на самом деле зарабатывают лишь 100 000 долларов в год, понимаете о чем я? Это хорошая сумма, но ведь нельзя же взять мерс или дом за 800 штук, когда не зарабатываешь таких денег. Таких, чтобы перекрыть эти покупки».

Именно Хирн рекламировал бой, в котором Майкл Уотсон получил тяжелейшую травму головы, и ему прекрасно известно о тех низменных мотивах, которые могут привести людей на матчи Ронни О’Салливана. «Людям нравятся скандалы. Это в их природе. На то, чтобы ее понять, не нужно много времени», - как-то раз сказал он.

«Слушай, я везуч, - сказал Хирн на прошлой неделе. – Я чертовски везуч. Я нашел Стива Дэвиса, я нашел Криса Юбанка, а теперь и Ронни О’Салливана. Какой результат, скажу я вам. Если так пойдет и дальше, мне снова станет хватать на жизнь».


www.independent.co.uk