К приближающейся Чайне

[snookersupreme]

Рассказ Гордона Бёрна (как всегда, довольно своеобразный) о том, как снукер пришёл в Китай.
Начало я когда-то вешала у себя в дайрике, сюда добавлена часть про матч Дэвиса и Тейлора в Гуанчжоу.


Быть богатым - почётно
Гордон Бёрн, "Pocket Money".
Лето, 1985 год.

Сверху Шатинь похож на брюки, которые кто-то сбросил впопыхах и оставил лежать вывернутыми наизнанку. Шатинь – город-спутник на Новых Территориях, между Гонконгом и Китаем. Если бы не тридцативосьмиэтажные монолиты, в которых живёт всё городское население, он был бы неотличим от расположенной неподалёку промзоны, где большая часть городского населения работает. Город выглядит как служебный комплекс любого современного торгового центра в любом уголке мира.

Единственное, что отличает «Развлечения Буна» (диско на роликах, снукер, видеоигры, автодром) от других кирпичных бункеров, которыми застроена центральная часть Шатиня – это приветственный комитет, собравшийся перед входом, чтобы встретить Стива Дэвиса, Денниса Тейлора и их свиту. Комитет этот состоит из небольшой армии широкоплечих и – несмотря на изнуряющую жару – одетых в смокинги китайцев и толпы молодых людей, в чьих руках потрескивают коротковолновые радиоприёмники. Высветленные пряди в волосах, тщательно наведённый беспорядок в одежде, кожаные куртки и потёртые джинсы сразу же выдают в завсегдатаях клуба преданных поклонников Алекса Хиггинса и Джимми Уайта.

«Встань, Пун», обращается Брюс Донкин к господину Пуну, владельцу «Развлечений Буна», как только автобус, доставивший из гонконгского «Хилтона» Дэвиса, Тейлора и сопровождающих их «иноземных дьяволов», наконец останавливается перед клубом. «А, ты уже стоишь», добавляет Брюс, когда засиявший при виде автобуса Пун принимается расчищать для своих гостей путь через толпу безостановочно переговаривающихся охранников и аплодирующих зрителей.

Брюс Донкин – директор экспортного отдела «И. Джей. Райли лимитед», крупнейшей фирмы-производителя снукерных столов, в которой Стив Дэвис и его менеджер Барри Хирн владеют значительной долей акций. Господин Пун – один из главных клиентов «Райли».

Восемь месяцев назад в Гонконге, по приблизительным подсчётам, было две тысячи снукерных столов. Сейчас, в начале сентября, их по крайней мере в три раза больше, и несколько сотен находятся в заведениях, контролируемых господином Пуном. Пуну нравится тратить деньги именно на «Райли», и главная причина тому – их Уникальное Коммерческое Предложение: каждый раз, когда он открывает новый клуб, ему гарантирован визит Стива Дэвиса или одного из трёх других членов команды «Matchroom», а значит, и заголовки на первых полосах местных газет. Другая причина – в лице Брюса Донкина он имеет дело с одетым в хаки, грозно сверкающим глазами англичанином старой закалки, которого он понимает.

«Джин-тоник, Пун!», кричит Брюс вдогонку господину Пуну, пока тот ведёт прибывших гостей сквозь толпу, заполнившую клуб. «Одну-две-три-четыре-пять порций! Без льда! И побольше джина!».

Брюс Донкин регулярно приезжает в Гонконг уже десять лет. Но только в прошлом году, а то и позже, он начал замечать, что время и силы были потрачены не напрасно. Год назад один из главных телеканалов Гонконга транслировал в прямом эфире «Гонконг Мастерс», пригласительный турнир, в котором местные игроки мерились силами с элитой мирового снукера. За один вечер спрос на снукерные столы взлетел до небес.

Фабрика «Райли» в Ланкастере была переведена на круглосуточный режим работы, и каждую неделю целые контейнеры со столами отправлялись в Гонконг. Заведения новой волны, такие как «Развлечения Буна» - огромные развлекательные центры с рядами снукерных столов, начали вытеснять полулегальные снукерные клубы, подпольные притоны с их неразрывными связями в криминальном мире.

После экскурсии по всему зданию, боулингу и дискотеке, где Деннис Тейлор просит диск-жокея поставить «Everybody Wants to Rule the World», следует долгий путь по лабиринту подземных туннелей, в которых пар поднимается от горячих из-за жары стен. Наконец господин Пун распахивает двери зала, где будет проходить выставочный матч. Здесь темно и прохладно, и зал заполнен семейными парами, которые вежливо аплодируют, когда им представляют Дэвиса и Тейлора. Женщины одеты в простые строгие платья, дети умыты и причёсаны – идеальный фон для фотографов, радостно щёлкающих камерами.

Но за стенами зала происходит что-то, что заставляет охранников взволнованно бормотать в свои рации. «Контроль качества», введённый господином Пуном ради особого случая – причиной тому стала поножовщина, которая случилась в одном из снукерных центров прошлой ночью – сработал, и «нежелательным элементам» оказался заказан вход в клуб. Сейчас они, сотни их, собрались на улице перед стеклянными дверьми, стуча, крича и требуя, чтобы их впустили.

«Они обычные посетители, но некоторые я их не знаю», объясняет личный телохранитель господина Пуна, крупный китаец по имени Малколм. «Мы боимся, чтобы никакой вред или беспокойство не случится с господин Дэвис или господин Тейлор. Они… необразованные люди, понимаете?»

«Впустить их!», гремит Брюс Донкин, когда ему наконец объясняют причину беспорядков. «У нас дома таких полно». Стив Дэвис, молча сидящий у стола, на котором через несколько минут он будет демонстрировать собравшимся высокое искусство и тонкую механику снукера, осторожно подносит ко рту бумажный стаканчик – и убирает прежде, чем вода успевает коснуться его губ. Жест, хорошо знакомый телезрителям всего мира.


Первый коммерческий контракт от имени Стива Дэвиса Барри Хирн заключил с «Райли». Он был подписан на следующее утро после того, как Дэвис выиграл свой первый большой титул, Чемпионат Великобритании 1980 года, и это был контракт на рекламу кия общей суммой в 25000 фунтов. Сейчас рекламные и представительские контракты Дэвиса и трёх других игроков Хирна оцениваются примерно в 350000 фунтов в год. По слухам, Дэвис получает комиссию в три процента со всех продаж, и Хирн постоянно продолжает инвестировать от его имени в компанию – в которой сам он занимает пост одного из директоров.

Помимо доходов, которые они получали от сотрудничества с «Райли», игроки команды «Матчрум» зарабатывали на рекламе мужских туалетных принадлежностей и одеколона «Matchroom» от компании «Гойя», «Катэй Пасифик» и коньяка «Камю». Фирма «Камю» была спонсором турниров в Сингапуре, Таиланде и Гонконге, которые два года назад Барри Хирн объединил в Дальневосточный летний тур.

В этом году впервые в тур был включен выставочный матч в коммунистическом Китае, где лозунги, произносимые с трибун политическим лидером страны Дэн Сяопином, символизировали наступление новой эры – эры индивидуального предпринимательства. «Стань первым на пути к процветанию», обращался господин Дэн к миллионам трудящихся; «быть богатым – почётно», уверял он их – и эти слова были музыкой для Барри. Они напоминали ему его собственный главный лозунг. «Если ты хороший игрок, ты должен зарабатывать большие деньги», любит говорить Барри. «Но главная прелесть в том, что если ты с нами – ты зарабатываешь целые состояния». Ещё раз и с чувством. «Состояния».


* * * * * * *

Сперва футбольный клуб «Уотфорд», потом «Wham!», и вот теперь Китай, благодаря «политике открытых дверей» Ден Сяопина, готовился познакомиться с ещё одним безумным увлечением Запада. Как и предшествовавшие вторжения капиталистической культуры в самое сердце «красного» Китая, визит Стива Дэвиса и Денниса Тейлора средства массовой информации превратили в событие глобального значения. Группы репортёров ВВС и ITV, китайского и гонконгского телевидения, батальоны фотографов, представители радио и печатной прессы ожидали в полной боевой готовности в Гуанчжоу.

Но никого из них не было на станции в Коулуне, чтобы запечатлеть Денниса, спорящего с похожим на бродягу пожилым человеком из-за нескольких кусков проволоки, натянутых между двух колёс, или напевающего «Me and My Trolley», вальсируя через паспортный контроль с прижатым к груди вечерним костюмом в ярко-рыжем кожаном футляре. Он по-прежнему напевал, затаскивая вещи в вагон, прежде чем, по примеру остальных, включить свой Walkman и приготовиться к путешествию, оказавшемуся столь же буднично-скучным, как чужая страна, проплывающая за окном: рисовые поля, тракторы и ветхие деревенские дома почти на протяжении всех ста сорока миль.

Никто не рискнул притронуться к содержимому тележек, которые постоянно развозили по вагонам нарядно одетые девушки, не без оснований опасаясь, что незнакомые блюда вполне могут оказаться чем-то вроде рубленых собачьих глаз или тушёной кошатины.

В Гуанчжоу всех ждала длительная задержка в зловонной жаре таможенного терминала. Брюс Донкин заполнял ожидание, раздавая глянцевые фотографии Стива и Денниса неутомимым работникам резинового штампа, и они с восторгом разглядывали бледного стройного молодого человека с длинной бледной палкой в руках и полного невысокого мужчину в галстуке-бабочке и очках, напоминающих рыбьи глаза. И может быть некоторые из них, особенно наиболее сознательные члены партии, даже вспомнили, что говорил в 1915 году американский экономист Торстен Веблен, характеризуя взаимосвязь между спортом и промышленным застоем в Великобритании. «Спорт», писал он, «оказался важной частью постепенно создающейся британской системы показного расточительства… этот избыток бессодержательной пустоты со временем влился в общее представление о том, что правильно, хорошо и необходимо для цивилизованной жизни». И некоторые, может быть, даже задумались, почему только семьдесят снукерных столов сумели пережить Культурную революцию.

Пройдя, наконец, все формальности, Брюс Донкин прилепил наклейку с эмблемой «Райли» на табло у самого выхода и показал большой палец улыбающемуся таможеннику. Тот нерешительно ответил таким же жестом.

Дэвису и Тейлору оставалось лишь полчаса на то, чтобы переодеться и привести себя в порядок, прежде чем занять своё место в лучах софитов, перед камерами, которые должны были донести события этого вечера до аудитории в 300-450 миллионов зрителей. Их соперниками стали Суэнь Луэнь Пак и Янь Цзинь Цзинь, которые, вопреки политике Мадам Мао и её карательных отрядов, решились посвятить своё время совершенствованию навыков игры в снукер – вместо того, чтобы заниматься каким-нибудь общественно-полезным делом.

Дэвис и Тейлор были одеты в традиционные для снукера вечерние костюмы, Пак и Цзинь были в мешковатых штанах и кедах. «Это стало подходящей иллюстрацией к столкновению двух культур», написала Жанис Хейл в своём дневнике, опубликованном в Snooker Scene.

Жизнь кипела и за кулисами, где Брюс Донкин, выполнявший роль маркёра в матче, курил как паровоз и поглощал стаканами льющийся бесконечной рекой джин с тоником. Стоило уровню жидкости в стакане упасть до критической отметки, как рядом словно по волшебству возникал служащий с серебряным подносом, на котором стояла новая порция напитка. Когда впоследствии Донкина спрашивали, как он сумел добиться такой идеальной организации, «иноземный дьявол» лишь касался пальцем кончика носа и загадочно подмигивал.

Хотя высший брейк, который сумели соорудить за весь матч китайские игроки, насчитывал всего 28 очков, Пак и Цзинь выступили вполне достойно. Но героем вечера оказался вовсе не игрок. Лен «разрушитель шаров» Генли известен публике не только как рефери, судивший финалы многих турниров, но и как звезда рекламы*. Этот грузный высокий человек часто служит объектом шуток Денниса Тейлора, который грозится иногда послать Генли заниматься его основной работой в Хитроу: увесистым пинком отправлять в полёт грузовые самолёты.

Всякий раз, завершая серию трикшотов, Тейлор предлагает кому-нибудь из зрителей лечь на стол и взять в зубы мелок, на который устанавливается чёрный шар, после чего Деннис направляет биток таким образом, что чёрный оказывается в одной из луз. Добровольцем для этого трюка всегда становится симпатичная девушка, но в Гуанчжоу на стол взгромоздился Генли. В белых перчатках, лаковых туфлях и старомодном смокинге, он был похож на усопшего политического лидера во время торжественного прощания – и зал взорвался смехом, когда Деннис Тейлор осмелился приблизиться и поместить шар прямо в рот этой величественной фигуре. Так «Рен Генри» – уроженец Северной Ирландии, житель Бёртона-на-Тренте, кальвинист (умеренный) и счастливый отец и дед – в одночасье стал героем всего Китая.


«Белый лебедь» – один из трёх роскошных отелей, недавно построенных в Гуанчжоу. Но, несмотря на сверкающий сталью коктейльный бар длиной в 300 футов и плещущийся в фойе водопад, стекающий с сорокафутового утёса, он, по мнению большинства гостей, не выдерживал никакого сравнения с такими грандами, как «Рамадда» в Ридинге или «Герб» в Престоне. Особенно в отношении еды.

Ещё вечером, во время первого фрейма, Стив Дэвис попросил принести ему стакан воды. И был немало удивлён, когда рядом с его креслом появился столик с кофе, тостами, маслом и мармеладом – целым завтраком, которого хватило бы человек на двадцать. А после матча всех ожидал традиционный китайский банкет с четырнадцатью переменами блюд, и десятки телекамер внимательно наблюдали за тем, как почётные гости справятся с этим испытанием.

Дэвис, который уже успел сообщить репортёрам, что приехал в Китай «проповедовать снукер – игру, остающуюся моей первой и единственной любовью на протяжении четырнадцати лет», держался неплохо и принимался изображать палочками движения кия, как только замечал поворачивающуюся в его сторону камеру. Тейлор же своей застывшей позой и пурпурным цветом лица напоминал нарисованного Будду – и закрывал глаза всякий раз, когда оказавшийся между его палочками кусок утиного чрева или морской слизняк начинал перемещаться в направлении его рта. В итоге только Рен Генри смог с полным правом сказать, что получил удовольствие от ужина. Предъявив справку от врача, он сумел обойтись четверным гамбургером, из которого старательно удалил всю местную зелень и прочие незнакомые ингредиенты, прежде чем поместить котлеты обратно в кунжутные булочки (в которых, правда, не было кунжута).

Деннис Тейлор оказался одним из первых, кто спустился вниз на следующее утро. Было только семь часов, но сотни людей всех возрастов уже занимались гимнастикой по берегам Жемчужной реки, текущей мимо отеля.

Деннис какое-то время наблюдал за тем, что в рекламном проспекте «Катэй Пасифик» было названо «китайским танцем жизни», но потом покачал головой. «Не понимаю, какой смысл изводить себя так перед походом на работу», сказал он и вернулся обратно в фойе, где царила приятная прохлада.

________________

* Речь идёт об этой рекламе пива "Carling Black Label"