Алекс ХиггинсКлайв Эвертон The Observer, 25.07.2010 Алекс «Ураган» Хиггинс был антигероем снукера, не искавшим ни признания, ни респектабельности. В расцвете своей карьеры он блистал яркой серийной игрой, его острый ум мгновенно просчитывал варианты развития любой конфигурации шаров на столе, а экстраординарный талант постоянно подрывался самоубийственной невоздержанностью.
Хиггинс умер вчера, в возрасте 61 года, после долгой битвы с раком горла. Когда он выиграл первый из своих мировых титулов в 1972 году, сейчас уже исчезнувшая переговорная Британского легиона в пригороде Бирмингема символизировала положение снукера как бедного народного спорта. К тому времени, как он вновь завоевал этот титул 10 лет спустя в Шеффилдском театре «Крусибл», снукер стал одной из самых популярных программ на телевидении.
Без его полуфинала 16-15 против Джимми Уайта не обходится ни один фильм ВВС. Отставая 0-59 в предпоследнем фрейме, Хиггинс, словно стрелок, вложивший все в последнюю пулю, сделал клиаренс 69 и сравнял счет в матче, после чего спокойно выиграл контровую. Такие ситуации «победа или смерть» доставляли ему удовольствие, его непреодолимое влечение к жизни на тонкой грани было сродни пристрастию к возбуждению или азарту. Всегда на пике своей смертоносности и шарма в ситуациях максимального эмоционального напряжения, он поймал похожий запал вдохновения в финале, когда с 15-15 промчался через трио фреймов к победе над Рэем Риардоном 18-15.
читать дальшеНе в силах сдержать слез от эмоций, он кивком позвал к себе жену Линн с 18-месячной дочерью Лорин, и этот сюрреалистический кадр с плачущим победителем стал одним из символов снукера. Три года спустя они с Линн развелись.
Алекс начал свое снукерное учение в Ямпоте, в Белфастском бильярдном зале, где мужчины постарше безжалостно обчищали его карманы, когда могли. Он жил на газировке и шоколадных батончиках. В 18 лет победил на чемпионате Северной Ирландии среди любителей, и, выступая за Белфастский YMCA, выиграл Британский командный чемпионат практически одной рукой. Пара местных энтузиастов организовала ему выставочные встречи, и Хиггинс поселился в Блекберне, в какой-то момент успешно побывав жильцом домов № 9, 11, 13, 15 и 17 на Эбони Стрит, переезжая каждый раз после сноса очередного строения.
Рассказы о стремительных сенчури брейках, ссорах, драках, выпивке, азартных играх и женщинах распространились по всему снукерному миру. Его челлендж матчи против покойного Джона Спенсера, чемпиона мира в ту пору, собирали один полный зал за другим, а сам Алекс приобретал армию болельщиков, которые безоговорочно поддерживали его на протяжении всей его карьеры.
В те времена чемпионат мира длился, казалось, целый год. Каждый матч проходил минимум три дня, а на последних стадиях и всю неделю. Всемирная Ассоциация Снукера и Бильярда тогда была просто группой ведущих игроков, часть которых считала Хиггинса «неподходящим» для их круга. Их передавили те, кто видели, что именно на Алекса идет зритель, и понимали, что он наверняка поможет заработать им всем.
Полуфинал обеспечил архетипичную схватку между традиционалистскими и революционными снукерными силами. Скурпулезный в расчетах и исполнении Рекс Вильямс против Хиггинса - импульсивного, вдохновенного, мечущегося вокруг стола, чтобы инстинктивно оценить удар и броситься в него с минимумом приготовлений. Результат недельного противостояния решили последние пять минут, но Хиггинс выиграл 31-30, а затем в битве за мировой титул продемонстрировал ту же впечатляющую, всесметающую уверенность, победив Спенсера 37-32.
Национальная пресса ощутила, что снукер изменился, и теперь в его центре необычный персонаж. Промоутеры почуяли коммерческие возможности. Один из них ужал чемпионат мира 1973 до 14 дней, и канал ВВС, весь показ снукера на котором ограничивался 25 минутами собственного Пот Блэк на ВВС 2, уделил ему немного времени. Эдди Чарлтон тогда остановил Хиггинса в полуфинале.
Уже тогда многие спрашивали, сколько еще Алекс протянет с таким необузданным стилем жизни. Он много пил, в количестве полученных фингалов мог сравниться только с боксером, его выкидывали из клубов, тур по Индии продлился лишь один день, после чего его с позором отправили домой первым же подходящим рейсом.
Следующие 15 сезонов Алекс был неизменным претендентом на титулы. Он проиграл финалы чемпионатов мира в 1976 и 1980 годах, однако, выиграл Мастерсы 1978 и 1981. Удивительно, но его первая за четыре года победа над Стивом Дэвисом 16-15 на чемпионате Великобритании 1983 пришла с камбека с 0-7.
Точно так же как Риардон, который был доминирующей силой в снукере 1970-х, Дэвис своим неизменно-образцовым совершенством взнуздал 1980-е, обычно становясь слишком колоссальной преградой для тех, кто, как Хиггинс, зависел от куда более прихотливого вдохновения.
Бесчисленные штрафы за разнообразные дисциплинарные нарушения легко забывались, пока на чемпионате Великобритании 1986 Хиггинс не попробовал увильнуть от анализа на запрещенные препараты. Когда директор турнира попытался поторопить Алекса, тот боднул его головой. В последующей драке, которая выплеснулась из комнаты в коридор, Хиггинс тоже поучаствовал. Она закончилась для Алекса штрафом в 200 фунтов за нападение и 50 фунтов за нанесение ущерба имуществу, выплаченных в пользу Престонского магистрата. Дисциплинарный трибунал под председательством мистера Правосудия - сейчас судьи Лайтмена - оштрафовал его на 12 000 фунтов и отстранил на пять турниров. По возвращении он снова оказался в новостях после ссоры со своей девушкой Шиобан Кидд, выпускницей психологического факультета, которую он встретил, когда она работала официанткой. Она заперла его в своей квартире, и Алекс попытался выползти по карнизу, упав в результате с 25 футов и сломав ногу.
Пару недель спустя, он проявил почти абсурдное мужество, на костылях пробиваясь через первые раунды European Open 1989, а вскоре после этого, когда ему стало лучше, выиграл чемпионат Ирландии. Уже не подпрыгивая, а только хромая, он победил на Айриш Мастерс, одолев Стивена Хендри 9-8. Этот титул стал для Алекса последним.
Шиобан была любовью его жизни, но, в конце концов, она ушла с разробленной скулой в награду за свои усилия. Потерявший голову после отказа Алекс угрожал во время командного Кубка мира, Деннису Тейлору, что его пристрелят в следующий раз, когда тот поедет в Северную Ирландию, и довел до слез злыми оскорбительными словами в адрес его покойной матери. С этого момент над ним нависли дисциплинарные слушания. На чемпионате мира 1990 года в "Крусибле" он проиграл в первом раунде и ударил работника пресс-службы WPBSA по дороге на обязательную пресс-конференцию. В этом не было ничего личного, просто выражение всепожирающей ярости, которую вызывала в нем любая форма власти. Он был отстранен от участия в турнирах на год и лишен такого количества очков, что опустился на 120 место. Ко всему прочему, сложности, возникшие из-за Говарда Крюгера, чья менеджерская компания оставила нескольких игроков без гроша, нанесли ему финансовый удар, от которого он так никогда и не оправился. Хиггинс заявил, что ему должны 51 536 фунтов, и именно его требование стало причиной ликвидации Framework Management Ltd с долгами в 374 361 фунтов. В октябре 1991 года по решению Брайтонского суда Крюгеру было запрещено на пять лет занимать пост директора в какой бы то ни было компании.
Последний раз Хиггинс квалифицировался на чемпионат мира в 1994 году и проиграл 6-10 Кену Доэрти. Сдавал анализ мочи, он уже был в проблемном настроении. Работники турнира обменялись с Хиггинсом парой слов, и Алекс разбил одну из двух бутылочек с анализом о стену. Дисциплинарное дело велось WPBSA так плохо, что Робин Фелви, защищающий Хиггинса, успешно доказал, что в деле нет состава преступления. После этого Хиггинса мгновенно признали виновным в двух других обвинениях, которые до этого ему не предъявлялись. Фелви подготовил 17 жалоб на действия WPBSA, но ни его жалобы, ни оставшиеся жалобы на поведение Хиггинса больше не рассматривались. А Хиггинс так никогда и не заплатил Фелви гонорар в 50 000 фунтов.
Последний матч Алекса в туре пришелся на квалификационную встречу августа 1997 года в Плимуте. Он проиграл 1-5, пришел в агрессивное состояние, был выпровожен под конвоем полиции, а в 4 утра найден, валяющимся на земле возле ночного клуба – как Алекс заявлял, он стал жертвой неспровоцированного физического насилия, осуществленного нападавшим с железным прутом в руках. Быстро выйдя из больницы, он направился в Манчестер к своей девушке Холли Хейз, которая ударила его кухонным ножом, когда вспыхнула размолвка. Хиггинс отказался давать против нее показания.
В 1996 году ему прооперировали раковую опухоль на нёбе, а в 1998 году болезнь вернулась в его горло. Около 50 сессий радиотерапии фактически сожгли его зубы, от него самого оставив лишь кожу да кости. Алекс присоединился к тем 200 курильщикам, которые подали в суд на Embassy и Benson & Hedges, двух главных снукерных спонсоров. Обе акции провалились.
Алекс дважды жил в отеле "Пимгейт Лодж", хозяин которого Дейв Мурхауз, бывший полицейский с 30 летним стажем, пытался помочь ему. «Когда он в хорошем настроении, – рассказывал Дейв, - Алекс очарователен. На Рождество он помогал нам обслуживать гостей и убираться. Я знал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он мне очень нравится, и он нравился тогда моим гостям, но потом Алекс сломался. Он страдает от чудовищной смены настроений. В 3 часа ночи он спел любовную песню под моим окном, разбудил меня и спросил, не нужно ли мне снотворного».
На закате своей карьеры Алекс жил в маленькой квартирке, предоставленной ему приютом, его спорадические попытки соревноваться на периферии профессионального круга заканчивались мучительными неудачами. В расцвете своих сил он мог играть неподражаемо и великолепно, временами настолько великолепно, что давал себе иллюзию всемогущества - он отчаянно не желал подпускать к себе слабость, которая страшила его. Когда снукер перестал быть цементом, скрепляющим его жизнь, Алекс не стал делать себе уступок, не начал молить о жалости.
Пьеса для одного актера «Ураган», написанная и сыгранная Ричардом Дурмером, закачивается на том, что её одноименный герой стоит – сигарета в одной руке, стакан в другой, фирменная фетровая шляпа на голове, вокруг осколки его жизни: деньги, пивные банки, пачки сигарет, игровые билеты – и вызывающе заявляет: «Не жалейте меня. Я стоял на вершине мира».
www.guardian.co.uk/sport/2010/jul/25/alex-higgi...